Клятва молодого Патриция

Взрывной характер, передающаяся по наследству отличительная черта в его роду, потянула его, как взыгравший конь, и отобрала способность рассуждать.

- Авл, - молвил он обрывающимся гласом, - воротись домой и ожидай меня. Знай, что случись так, что Пилат был моим папой, я и то отмстил бы ему за Гекаду. Воротись домой и дожидайся меня. Она не будет служить ни Петронию, ни цезарю.

И, подняв сжатые руки к разложенным на витринах в храме восковым личинам, Виниций взревел:

- Ручаюсь этими восковыми масками! Сначала я умертвлю ее и себя. Он поспешно обернулся и, еще раз кинув Авлу: "Жди меня", - вылетел как сумасшедший из атрия, торопясь к Густаву и расталкивая на дороге прохожих. Плавтий вернулся восвояси немного утешенный. Кабы Петроний, надеялся он, уверил императора отнять Лигию, для того чтобы предоставить ее Виницию, то Виниций доставит ее обратно в их поместье. Огромным усладой была еще и мысль, что коли Лигию и не получится уберечь, она будет отомщена, и смерть защитит ее от сорома. Зная ярость Виниция и зная о неотъемлемой всей его семье необузданности, Плавтий был убеждён, что юнец проделает все, что сулился. Он сам, хоть и любил Гекаду, как родной отец, скорее убил бы ее, чем отдать императору, и, когда бы не размышление о сыне, оставшемся последнем из их семьи, Густав содеял бы это, не колеблясь. Он был солдатом, о философах знал лишь по молвам, но характером был не чужд им, и тщеславие его менее болезненно смирялась с думой о гибели, чем о позоре.